Дорога в другую жизнь
С тех пор многое изменилось на Военно-Грузинской дороге. Как и в отношениях России с Грузией. Бывшей братской республикой.
Но люди "бывшими" не бывают. И когда в последние годы я слышу о том, что отношения между нашими народами уже не те - я не верю. Как Станиславский готов кричать эти слова на каждом углу и во весь голос. НЕ ВЕРЮ!
Всего одна неделя. Несколько дней общения с русскими, украинцами, осетинами, молдованами и, конечно, грузинами на Военно-Грузинской дороге по пути из Орджоникидзе (ныне, Владикавказ) в Тбилиси, это такой урок интернационализма, единения, братства, который невозможно забыть.
И остается только ждать, когда гордый, свободолюбивый и трудолюбивый народ Грузии сбросит, наконец, с себя тигровую шкуру тоталитаризма и обретет свою неповторимую самобытность.
И я, клянусь: ничего придуманного, вымышленного в моих воспоминаниях и историях не будет. Кроме, разве, отредактированных диалогов и понятных нестыковок в датах и именах. Времени-то прошло уже считай четверть века.
И еще. Прошу прощения за не совсем верную транскрипцию грузинских слов и выражений.
А у нас в Сахалине - утро!
Мне надлежало идти в отпуск. Конец мая - начало июня. Моря мне не очень хотелось, тем более, в такое время года оно еще не готово тебя любить всем жаром своего безбрежного тела.
И тут - путевка по Военно-Грузинской дороге. "Орджоникидзе - Тбилиси - Новый Афон". В Грузии я еще ни разу не был. Долго не размышлял. Были это годы наших очень добрососедских отношений: где-то конец восьмидесятых.
Не было еще ни Саакашвили с его неуравновешенной психикой, ни Онищенко с его патологическим не восприятием "некачественного" "Боржоми" и "Кинзмараули". Был "Мимино" с Вахтангом Кикабидзе, Софико Чиарули, ансамбль "Мзиури" с Гвардцители... Многое хорошего было.
Турбазу на окраине Орджоникидзе таксист знал очень хорошо. Дорога заняла минут пятнадцать. Поселили меня в комнату двухэтажного коттеджа, где в комнате ютилось уже более десятка самого разношерстного люда. Время было уже поздне-вечернее, все приехали, кто откуда. Издалека, как я понял. Не успели познакомиться, как стали укладываться: устали все с долгой дороги. Спим...
Вдруг просыпаемся от включенного кем-то света. В дверном проеме стоит молодой человек. Картина Репина "Приплыли".
- Вы чего, мужики! Это точно, 42-я группа? А то я уже в третью комнату захожу. А у нас в Сахалине уже день. Давайте знакомится.
Вот наглый. Мы все тут уже окопались, многие второй сон видели.
- Меня Сашкой зовут. Хотя, разве так знакомятся. Где у вас тут лавка?
Кто-то, наверное, наиболее озабоченный, стал объяснять, что на турбазе вообще-то есть киоск, но он уже давно закрыт, а продавец живет где-то в Орджоникидзе...
Сашка мотнул головой, поставил свой чемоданчик возле двери и ушел. Ну, давай, давай, скоро вернешься...
Спим. Опять. Снова просыпаемся от, пусть не яркого, но света и скрипа двери. Наш сахалинец явился. Стоит, ногу вперед отклячил, чтоб, значит, пакеты не выронить. А из них недвусмысленно выглядывают горлышки каких-то бутылок, батон колбасы, длинный огурец, хлеб... Полный джентльменский набор.
Мы хоть и были, с одной стороны, не рады такому развитию событий. Но согревала и пробуждала мысль, что вот оно - начало наших приключений. То ли еще будет...
Санек, выкладывая снедь и прочее, поинтересовался:
- А девчонки в группе есть? Есть? А в какой они комнате?
И пошел на поиски. А было уже часа два с присыпочкой.
Один из наших: "Девчонки... Так себе... не повезло нам... Глаз не на кого положить..."
Я чуть не захлебнулся от смеха. Плавно преобразовал его в кашель. Видели бы вы его: правый глаз еще ничего, а левый... Болезнь, что ли... В общем, глаз ему положить не на кого. Неизвестно только какой...
"Сахалин" оказался на высоте. Скоро три или четыре особи противоположного пола уже суетились в нашей комнате. Раскладывали по столикам и стульям принесенную с собой домашнюю вкуснятину из разных регионов нашей необъятной...
Подъем!
В семь утра нас поднял, как оказалось, гид.
- Сорок вторая! На выход! С вещами!
- Как на пересылке, - буркнул кто-то.
- А парашу брать? - в тон ему брякнул другой.
Погрузили нас в автобус. Едем. Гид представился:
- Дато. Можно просто - Давид.
Куда уж проще...
Едем. Молчим. Началась Военно-Грузинская дорога, о чем с гордостью сообщил Дато-Давид. И начался участок "Бараний рог". Водители-урбанисты сказали бы "ка-а-нкретна-а-я пробка". Часа два мы видели перед собой куце-хвостые овечьи отары. Тысячи, десятки тысяч овец, баранов. А также коз и даже ослов.
Чортовы ворота и река Терек
На Военно-Грузинской дороге
"Баранта" - не то с гордостью, не то с сожалением охарактеризовал это хаотичное движение гид.
- Их добыли в набегах? - поинтересовался кто-то, пока мной не определенный в рядах.
Гид не очень понял.
- Какие побеги? Они виноград не кушают. Травку на лугах кушают. Сегодня они идут сверху. Там зимой в горах травку кушали. Сейчас и внизу кушать есть.
Но кто-то в середине салона не унимался.
- Не побеги, а набеги. Я перед поездкой изучал историю Грузии. Там, по-моему, баранта - это набеги разбойников. Скот племена друг у друга захватывали... Воевали, одним словом.
Гид обиделся. Почти возмутился.
- Горцы не могли из-за баранов воевать. Проливать кровь человека из-за овцы... Да, бывало всякое. Но убивать... Настоящие грузины, а у нас много и сейчас разных народов, если шли наказывать кого-то за оскорбление или долги, ружья никогда не брали. Иначе - кровная месть.
Первая кровь, вторая кровь
Кровь нам все же удалось увидеть. Вначале издали. Бараны еле помещались на узкой дороге, нередко падали вниз, в ущелье, по которому текла мутная Кура. А потом мы увидели и нечто...
В ползущих впереди нас "Жигулях" видимо стало скучно. Или они уже проголодались. Вышли двое мужчин, поторговались с чабаном. Купили барана. Отошли к склону, брызнула кровь, овца дернулась и затихла. Несколько минут и - "мухи отдельно, котлеты - отдельно". Шкура осталась в руках одного из "жигулей", второй, выдержав паузу, замотал уже обезглавленную тушку в какое-то тряпье и кинул жертву пробки в багажник.
Мы оцепенели.
- Баранта, - равнодушно прокомментировал кровавую драму Дато.
- Ну, это уже слишком! - тот самый, кто проявил свои знания горской истории, решительно поднялся с места и вышел из автобуса. Гид попытался его остановить, но... Наш товарищ с криком: "Баранта! Пошли! Пошли... Быстрей..."
Огромная кавказская овчарка, откуда она только взялась среди этого скопища короткохвостых, молча кинулась на беглеца. Овчарка схватила его за ногу... Тот упал...
Первым выскочил гид... Что-то по-грузински гортанно закричал... Буквально по живой овечьей реке, аки по суху, спешил чабан, размахивая палкой...
Вот и человеческая кровь чуть не пролилась. Овчарка, рыча и вздыбив загривок, недовольно, но с чувством выполненного долга, отошла...
Пока, не обращая внимания на потерпевшего, о чем-то "разговаривали" на высоких тонах гид с чабаном, мы наблюдали, как наш товарищ медленно поднялся, и, хромая, пошел в сторону автобуса.
- Слава богу, что до горла не добрался, - сказал кто-то. И все мы на одном выдохе радостно: "Да уж!..."
- Как хор Пятницкого, - прокомментировал тот же самый голос.
Потерпевший, который пытался поставить на подножку свою здоровую ногу, вдруг заговорил:
- Хор Пятницкого? Это из грузинской филармонии, который?
"Оклемался - подумали мы. - Но не совсем. А если это шок?"
Сидевшая на втором сиденье девушка бросилась ему помогать. Мы вытянули шеи... Что с его ногой?
- Укол нужно сделать, - авторитетно сказал другой. - Вдруг - заразный кобель. В горах сколько змей, переносчиков яда.
- А сорок уколов не хотел, - отпарировали с четвертого ряда не менее авторитетно.
И пошли реплики. Почти каждый считал своим долгом как-то разрядиться после стрессов. Заодно и забить себе место в новой кампании.
- Врачи среди нас есть? - спросил кто-то. И не услышав ответа, пробурчал:
- Вот всегда так - чуть-что: "давай Петрович". А что Петрович... кроликов и нутрий дома держу. И все. Шурки с них снимаю. И все. Эх, Петрович...
Он протиснулся среди рядов, принялся, не дотрагиваясь, осматривать ногу.
- Надо ему брюки разрезать, - подсказал кто-то.
Петрович крутил головой, будто примериваясь с головы или с хвоста начинать освежевание нутрии.
"Так, венозной крови нет. Артериальной тоже... Иначе бы фонтанировало..."
Потом осторожно начал приподнимать штанину, глядя в глаза несчастному. Тот молчал. Петрович зачем-то пристукнул ребром руки под колено. Молчание.
- Кость не задета.
И все мы облегченно снова: "Слава богу!" На едином выдохе.
- Хор Пятницкого..., - заговорил опять потерпевший. - Понапридумывали традиций... Человека собаками травить... В православной Грузии!...
- Хор Пятницкого... Какой это русский хор? Русская песня... Это же русская песня... Поют... Разве на Руси так пели... Это ж совсем другое...
И вздохнув: "Думал хоть здесь отдохну... И душой, и..." - глянул на ногу, - "и телом..."
Читать продолжение - "Моя Грузия". Дневник-ретро, Часть 2
