Читать начало рассказа в материале "Моя Грузия". Дневник-ретро, Часть 5 - "Маро - имя. История, урок памяти"
Грузинская свадьба по-славянски
Корпус напоминал улей, встревоженный мультяшным мишкой, которому все время кажется, что дождь начинается. Туристы то группировались, о чем-то галдели и расходились с очень озабоченными лицами, то вновь кучковались и снова разбегались...
Наша "тревожная группа", оказывается, не дремала. Весть о предстоящей свадьбе сарафанное радио разнесло по всем этажам. От скуки ли, из чувства солидарности все были готовы помочь. Кто советом, кто куском украинского сала.
"Мозговой штурм" привел к тому, что за считанные часы был готов и стол, и дом. Но готовы ли "новобрачные". Очень уж они казались робкими. Уговорили. Уломали. Припугнули где надо... Сказали, что их "свадьба" только часть сценария празднования большого грузинского праздника "Баранта" и грех праздник омрачать...
В означенное время в комнату вошли "жених" и "невеста". "Молодая" - во всем белом, в волосах - цветок. Щеки... пунцовые... и явно не от макияжа. Хорошо, волнение и смущение невест только красит. "Жених" - в темно-синем костюме. Из верхнего кармашка целомудренно белеет платочек. Все, как у людей.
Встала "заведующая ЗАГСом", в руках маленькая книжечка. После традиционных: "Согласна ли невеста? Согласен ли жених?" - торжественно произнесла: "Именем Грузинской Советской социалистической республики вы объявляетесь мужем и женой!"
Тут же кто-то крикнул "горько!"
"Заведующая" жестом пресекла эту самодеятельность и пригласила "родственников" поздравить молодых. Меня наскоро назначили посаженным отцом со стороны невесты. Петровича - со стороны жениха. Стол был так себе... С миру по нитке...
Но тут вдруг в открытую дверь с криками "Пастараныс!", "Дорогу, дорогу пирОгу!" с подносами в беленьких курточках зашли молодые люди. На блюдах какая-то приятно пахнущая вкуснятина...
Низкий поклон родителям молодых! - От нашего стола вашему столу! От нашей кухни никто не опухнет! Хлеб - соль молодым! Я Тимур - главный среди кур! Главный петух и видите - не опух!
Тут я догадался, что этот тот самый Тимур, который должен Зурабу "как земля колхозу". На стол были аккуратно выложены хачапури, излучающие приятный сырный аромат. "Лобио!" - прошелестело над головами. Это уже кто-из наших. Лобио любят не только грузины. Становилось веселей. Но где Реваз с его чачей... Перехватил вопрошающий взгляд Петровича.
- Кушайте, никого не слушайте! Хачапури не прячь, ешь пока горяч! Не оставляйте дыр - не то вытечет сыр!
Тимур оказался довольно разбитным малым. Лет двадцати пяти. Он тихонько спросил, кто отец невесты и ему указали на меня. И в мои руки перекочевал каравай хлеба. "Нужно им благословить..." - шепнул мне Тимур.
Я встал, попросил тишины и сказал то, что приходило в голову, но с акцентом.
- Один маленький, но гордый... горец никак не мог жениться. Пришел за советом к аксакалу. Рассказал о своей беде. "Может все мои горести из-за маленького роста?" - спросил он у мудреца. Тот подумал и сказал: "Ты когда-нибудь слышал, чтобы дети получались от ног?". Ничего больше не сказал аксакал... Горец был не только гордый, но и умный. И ровно через девять месяцев у него уже было сразу трое девочек и трое мальчиков. От шести жен. Так пусть наш жених будет таким же многодетным, но с одной женой. И по грузинскому обычаю я ломаю этот пшеничный хлеб над вашими головами!"
Под аплодисменты я разломил надвое каравай, стараясь не проронить ни крошки на прическу "невесты".
Закричали "горько!" и свадьба потекла своим чередом. Гости пили, ели, немножко хмелели. И тут, наконец, появился Реваз. В бутыли булькало литра четыре горячительного напитка.
- Пей чача пока горяча! Кто чачу не пьет, то трезвым помрет! Як убачу, кто не пьет на свадьбе чачу, в бочку закатаю и в яму закопаю! Пусть на тамаду не дуется, в чаче не простудится!
Колорит грузинской свадьбы явно стал просматриваться. Я представил Реваза, как дядю невесты. И тут кого-то осенило: "А где ваше приданное, дядя? Калым, где?"
Реваз не растерялся:
- За нашу невесту, - он нагнулся и спросил у меня: "Как ее зовут?" - "Катя вроде". - За нашу Катью мы даем стадо баранов!
- Восемнадцать баранов... - кто-то нашелся очень быстро. - За такую красавицу?
Реваз гордо выгнул грудь, протиснулся к лоджии.
- Тысячу баранов... Уже загоняем к жениху...
И показал рукой в сторону Куры, вдоль которой бесконечным потоком тащилась очередная отара.
- А холодильник финский, хороший? - не унимались гости.
- Холодильник... Есть холодильник... В скале ледяной пещера... Круглый год... Свет подведен, полки есть... От дома жениха уже копаем подземный ход...
Но гости продолжали цитировать "Кавказскую пленницу".
- А бесплатная путевка? В Сибирь?
Тут уже подключился "отец" невесты, то бишь, я.
- Шесть дней в Абхазии. Осмотр мужского монастыря, пещеры. И пляжей Черного моря. И медовый месяц на лучших пасеках Сахалина.
- Что-то какая "чернуха", - не унимались гости. - Монастырь, пещера, море черное...
Если б я был султан
В Сибирь?
И тут уже прорвало Реваза.
- Предлагаю тост за "чернуху". Выпьем чачи за то, чтобы муж нашей Катеньки ходил на работу в черном костюме с черным дипломатом и в черных очках. Чтобы сама невеста ездила на черной-пречерной "Волге" и отдыхала у Черного-черного моря. По черному. Чтобы наша Катюша... каждый день и, когда ей хотелось, ела черную-черную икру и пила самый черный в мире кофе!
Даже "невеста", наконец, улыбнулась. Но едва уловимо. Как Джоконда. Под стать ей был и "жених", оглушенный этой церемонией, очень похожей на настоящую, свадебную.
Чача делала свое дело. Многие ее пили впервые в жизни. "60 градусов" - удивлялись. И аплодировали, когда Реваз окунал указательный палец в свой стакан с напитком, поджигал его и, как ни в чем не бывало, дожидался, пока пламя потухнет само.
"Молодожены" послушно приподнимались, когда их вызывали на "горько", но в губы, заметил я, не целовались.
Потом наступило какое-то затишье, и Ленка предложила:
- Юра, почитайте нам Евтушенко. Такие стихи...
Как нельзя кстати. И я пошел:
Ну, кто наш спирт и водку выпил?
И пьют же люди - просто гибель...
Но тощий, будто бы моща,
Морковский Петька из Одессы,
Как и всегда куда-то делся,
Сказав таинственное: "Ша!"
А вскоре прибыл с многозвонным
Огромным ящиком картонным,
Уже чуть-чуть навеселе:
И звон из ящика был сладок,
И стало ясно: есть! Порядок!
И подтвердил Морковский: "Е!"
Мы размахались, как хотели, -
Зафрахтовали "люкс" в отеле,
Уселись в робах на постели:
Бечевки с ящика слетели,
И в блеске сомкнутых колонн
Пузато, грозно и уютно,
Гигиеничный абсолютно
Предстал... тройной одеколон.
Тут кто-то девичьим голоском пропищал - "Ой!" - "Они его что, пить будут?" - спросила другая. Мужская половина дружно рассмеялась. "Нет, на хлеб будут намазывать". "А у нас на Сахалине...", - приподнялся было осмелевший от знакомой темы Сашок, но перехватив осуждающий взгляд своей "невесты", плюхнулся на место.
Реваз засобирался. Я пошел его провожать.
- Ну, говори, дядя Реваз, какую бочку откопал?
- Сулико не трогал. Скоро свадьба, откопаем. Верю. Крестины тоже скоро. Не трогал. А смерть... Не скоро... Я теперь верю. Еще успеет новая чача чачей Стуруа стать... Да! - хлопнул себя по ляжкам Реваз. - Чего это я.... С Тимуром тебя не познакомил...
Но Тимур поначалу радостный, по мере тирады дяди Реваза, мрачнел.
Внизу, в холле, Тимур распрощался и пошел в свою столовую. А я проводил Реваза до дороги и вернулся к гостям.
Читать продолжение - "Моя Грузия". Дневник-ретро, Часть 7 - "Горячий Тимур и его команда"
