Читать Часть 3 - предыдущую часть интервью
Журналистка: Как вы восприняли поражение под Москвой?
Альфред Руббель: Ну, неожиданно мы перестали продвигаться. С самого начала, 21-го июня, огромные расстояния в России, мы собирались на Урал, и даже самый простой солдат понимал, что цели, которые мы тогда ставили, мы никогда не достигнем. У меня было плохое чувство, огромная Россия, Наполеон потерял там свои ботинки, а мы должны это сделать. Я в это не верил.
Журналистка: Когда вас перебросили на юг?
Альфред Руббель: Под Ленинградом мы были до мая, потом в Нарве, там передали наши танки остаткам 29-ой танкового полка, там было три батальона, в конце осталось два. Те, у кого были самые большие потери, это были мы, отдали им свои танки. Нас повезли в Германию, получили танки ... поехали тогда на Кавказ на скором поезде. Там начался марш через Ростов, Ногайскую пустыню, пока, в один прекрасный день, мы не увидели Эльбрус. Русские были достаточно умны, чтобы не воевать в пустыне, они отступали до Кавказа, и там началось сопротивление. Очень грамотное, умное ведение войны. Мы там хотели нефть. И когда мы пришли в Майкоп, это была наша цель, нефтепровод горел, понятно, это было первое, что взорвали русские. Это Гитлер должен был себе представлять, что русские не оставят нам нефть. Это был очень удобный марш, мы практически не воевали, великолепный ландшафт, тепло. На Кавказе были различные народы, кабардинцы, карачаевцы, дружески нас приветствовали, мусульмане. Мы хотели съесть свинью, они не могли ее забить, не хотели до нее дотрагиваться, мы должны были им дать перчатки нашего заряжающего, у него они были самые лучшие, иначе они бы до свиньи не дотронулись. Это была интересная война, не война, а прогулка.
Журналистка: До марша на Кавказ, вы получили новые танки?
Альфред Руббель: Да, абсолютно новые танки, Pz.IV с длинной пушкой. Я в первый раз из нее выстрелил в Майкопе. Войны не было, мы только ехали, ехали и ехали. Самое яркое впечатление было - мы ночью делали ?. Мы ставили танки в круг, пушками наружу, командир роты в центре, и охрана с собаками ... от 2-х до 4-х. Противника не было, мы не знали где он. Весь Восточный фронт был открыт. Прилетали пара разведывательных самолетов в день, больше ничего не было. Мы не знали где противник, но он мог подойти или со стороны Сталинграда, или с Кавказа. Однажды на рассвете перед нами встал весь Кавказ, от Эльбруса до Казбека, эти пятитысячники. Это было великолепное впечатление. Когда немного посветлело, поднялся туман, и вершин больше не было видно. Мы их только несколько дней видели, когда были близко, потом таких картин больше не было. Это был очень интересный поход, почти без боевых действий. Кукуруза там была очень высокой. Если бы там были бои, у нас были бы проблемы, потому что кукуруза была выше пушки, мы ничего не видели. Но как я уже говорил, противника практически не было, до декабря месяца. Потом в Орджоникидзе, Владикавказ, там, где начиналась военная дорога, были очень тяжелые бои. Удобства кончились...
... Журналистка: Насколько были большие различия между Тигром и вашим старым танков?
Альфред Руббель: Они отличались как небо и земля. Когда я в первый раз увидел Тигра, я был разочарован. Думал о чем-то более элегантном, как Т-34, с красивыми формами. Но он стоял там как бетонный бункер, угловатый, не элегантный. Но там, внутри, стояла великолепная танковая пушка, это мы позже заметили. Тигр был качественным скачком в ряду наших танков, Тигр I. Тигр II был, в принципе, то же самое, что Тигр I. Он был больше, сильнее, но мощности двигателя не хватало, и у нас больше не было хорошей стали, сталь была углеродная, пушка 7-6-2 из него выбивала куски брони.
Журналистка: В танке была взаимозаменяемость членов экипажа?
Альфред Руббель: В роте были 10 человек - резервный экипаж. Если один член экипажа выбывал, замену брали из резервного экипажа. Друг с другом мы не менялись, я такого не знаю. Потери танков были очень высоки, всегда были лишние танкисты, и был ужасный страх, что отправят в пехоту, там солдат всегда не хватало. Все, у кого не было ЕК1, Железного Креста первого класса, были в опасности, что их переведут в пехоту, и со многими это произошло.
Журналистка: Чем занимались безлошадные танкисты?
Альфред Руббель: Они сидели в обозе, пили водку, играли в 17 и 4. Но рано или поздно приходили новые танки, хотя переизбыток персонала всегда был.
Журналистка: Потери танков были больше, чем вы получали новых танков?
Альфред Руббель: Это верно. Смотрите, вы построили, по-моему, 34 тысячи Т-34. Тигр I было построено 2 тысячи. Королевских Тигров, по-моему, 1200 штук. Возможностей промышленности было недостаточно.
Журналистка: Как было в вашем полку, потеряли 10 танков - получили 10 танков?
Альфред Руббель: Нет. Сначала ремонтные службы пытались все ремонтировать, но наши танки не годились для России, даже Тигры. Они были слишком медленные, мощность мотора была недостаточная. Всегда было слишком много людей и слишком мало танков.
Журналистка: Вы воевали в одном экипаже, или экипаж все время менялся?
Альфред Руббель: Все время с одними и теми же. Других я не хотел. Мой экипаж был вместе 11 месяцев. Наводчика ранило в глаз, мы ему переделали прицел, потому что он не хотел ехать домой, и он стрелял, целясь левым глазом. Оставаться вместе одним экипажем - это было что-то ужасно важное. Мы друг друга хорошо знали и хотели оставаться вместе.
Журналистка: С какого времени вы стали командиром танка?
Альфред Руббель: Очень рано, когда был обер-ефрейтором, у Ленинграда. Я вернулся в очередной раз из лазарета, шесть месяцев в Бад Киссенгере, там, по-моему, вообще никто не знал, что идет война, а у нас в части воевать никто не хотел, все сидели в Нарве без танков, а мне сказали, ты идешь на фронт у Волхова, командиром танка...
... Журналистка: Вы были в вермахте или в СС?
Альфред Руббель: В вермахте, слава богу. Было так: собственно, то, что делали СС, стало известно только после войны. Мы думали, что между черным СС и Ваффен СС есть огромная разница. Мы думали, что Ваффен СС это солдаты, мы с ними вместе воевали, они были храбрые, боеспособные, легко переживали потери. Если у нас погибла пара человек, мы уже начинали думать, это что такое, плохое руководство, или как это могло произойти. В Ваффен СС, они считали успехом, если у них были большие потери. У них были совсем другие представления о людях, о человеческом облике. Когда мы стояли в Харькове, в Plekhnovskiy raion, мы были на одной стороне улицы, а Ваффен СС были на другой стороне улицы, тоже с Тиграми. У них было совсем другие представления о людях, о человеческом облике, но мы тогда этого не знали.
Альфред Руббель: Они были храбрые солдаты, но между нами всегда была дистанция. Мы приветствовали так, а они так, это нам уже совсем не нравилось. После 20-го июля, после покушения, мы должны были тоже так приветствовать...
... Журналистка: После 20-го июля в вермахте ввели комиссаров?
Альфред Руббель: Да, мы должны были тогда получить НСФО, национал-социалистического руководящего офицера. Наш командир этого не сделал. Он назначил старейшего и любимого всеми офицера, потому что кто-то должен был быть назначен. Он назначил не нациста, а самого безобидного человека. В воинских частях, в которых было разумное руководство, национал-социалисты не имели влияния, это надо знать, вермахт предоставлял от них защиту. Один из авторов этой книги был еврей, наполовину еврей. Он был у нас в роте, и его никто не мог тронуть. Вермахт предоставлял защиту. Иногда было так, что на родине обстановка накалялась, тогда вермахт посылал на фронт, а там партия не могла ничего сделать. Не везде так было, но у нас было так. Это наш командир Клим граф Кайонек?, это его ординарец. Ординарец это посыльный с правом поступления в университет, так мы говорили. Он должен был всегда быть там, где был командир. Слушать и советовать, нет, не советовать, рассказывать. Посыльный с правом поступления в университет. Под его командованием глупости не случались. Но так было не везде. Танковые части были элитными частями. К сожалению, он уже умер, десять лет назад. Он родился примерно 1910 году, был на десять лет моложе нас.
Журналистка: Можно ли сказать, что вы были одним из самых молодых в танковых войсках?
Альфред Руббель: Да, из офицеров, да. Но средний возраст был в целом 18, 19, 20 лет. Офицеры были немного старше, я был одним из самых молодых. Но я был не активным офицером, а офицером в резерве. Я сначала был ефрейтор, и меня постепенно продвигали, говорили, мы тебя сделаем курсантом, пошлем учиться, но я никогда не хотел стать профессиональным военным.
Журналистка: В учебной части, где вы переобучались на Тигра, вы учились на командира танка?
Альфред Руббель: Да, я был командиром танка еще с того времени, когда еще был старшим ефрейтором, под Петербургом, в 1942-м году...
Читать Часть 5 - окончание интервью с танкистом Альфредом Руббелем