Читать предыдущую часть рассказа в материале Моя Грузия. Дневник-ретро, Часть 24 - "Лучше гор могут быть только горцы"
Оставляя в горах свое сердце
Горы, они у каждого свои
Трасса от Владикавказа до Тбилиси, сама по себе является достопримечательностью.
По Военно-Грузинской дороге в Тифлис в разное время проехали Максим Пешков, Пушкин, Чехов...
Горы манили и меня, человека вообще-то равнинного.
Фильм "Вертикаль" сыграл в моих предпочтениях решающую роль. Высоцкий, позже Визбор. Чувство локтя, взаимовыручка, "не бросай одного его", романтика, гитара, "парня в горы тяни, рискни", "лыжи у печки стоят"... На первом курсе института я, нисколько не раздумывая, записался в горы. В Лаго-Наки. Обещали комфорт, теплые домики, лыжные вылазки, пещеры...
Сдана первая зимняя сессия. Наспех собраны вещи. Несколько часов в поезде, час автобусом и мы у подножия Кавказских гор.
Ведь это наши горы
Начало февраля в предместьях Майкопа выдалось теплым. Альпийские луга. Диковинные цветы. Кто-то из ребят сорвал яркий цветок и преподнес его одной из девчонок:
- Я оббежал весь этот лес, чтоб отыскать вам эдельвейс!
Нежное создание
Весело спорили, разглядывая цветок. Кто сказал, что это рододендрон. Балагурили, кто-то попытался вспомнить легенду об эдельвейсе, а один ляпнул, будто это горная фиалка. Но на него так зашикали!
Но начали подъем. Двигались гуськом. Выше - хуже. Заметно похолодало. Стали попадаться под кустиками шапочки снега. И вот надыбился очень крутой обледенелый подъем.
Карабкались по еле угадываемым ледяным надолбам-ступенькам. А некоторые девчонки с чемоданами. Скользили, вижжали, чемоданы летели вниз, слетали замки, ручки, вещи разлетались по ледяному склону. Мы спускались, смущаясь, собирали платья, юбки, вещи интимного девичьего туалета, поднимая поднимались... Но все повторялось сначала...
Лаго-наки - туристический горный район, расположенный в Адыгее и Краснодарском крае.
Центральная сторона плато Лаго-наки закрыта горами, с востока и запада Лагонакского нагорья расположены наклонные плато, высота которых плавно снижается с 1756 до 1000 метров.
Наконец, мы наверху. Впереди маняще струились, завивались столбики серебряного дыма, обещая уют... Но...
Нас ждало большое разочарование. В лагере вышел из строя дизель котельной, дающей поселку и свет, и тепло. Обещали быстро отремонтировать. Но всю неделю мы жили так, как жили.
Днем еще терпимо. Лыжные прогулки, кто посмелее, спускался с крутых гор. Тут же, на самом плато. Ужинали в кунацкой, она же кухня с большой печью на дровах и гостиная с очагом. А дальше начиналось самое-самое - отход ко сну.
Друзей вспоминай, залезая в мешок
О! - Это надо было видеть! И слышать.
В большой, человек на пятнадцать, спальне, температура была как на улице: за окном минус 12, в комнате минус 10. Конечно, нам выдали спальные мешки. Но когда мы заходили в спальню, одни из них лежали, другие... стояли.
Да, сто-я-ли!
Промерзшие, заиндевевшие спальники, казалось, спали вечным сном, стоя у окон, между кроватями. Вам знакомы ощущения рождественской купели? Но в прорубь погружаешься максимум на 10 секунд.
Мы, кто как мог, раздевались, начав надрывно стонать-причитать. Наши старшие товарищи, преподаватели с кафедры физкультуры, раздевались... о, боже! До трусов!
За тонкой стенкой погружались в сонную "негу" девчонки. Визг, крики "Мама-мамочка!!!"
Проходило примерно полчаса, пока мы, забаррикадировавшись изнутри молниями и застежками-пуговицами, зарывшись в спальник с головой, чтобы сохранить теплое дыхание, переставали стонать и вскрикивать.
В спальном мешке на холоде
Поначалу мы прихватывали из кухни жестяные кружки с горячим чаем. Но протянув руку из обледенелого мешка, мы находили в кружке... юшку.
Юшкой на Руси называли мясной бульон, наваристую уху. Сестра отца, донская казачка, помню, говорила, когда мы ели холодец: "Юрок!! Сгреби ложкой со студня юшку". Верхнее сало, то есть.
А отец, с которым мы пришли как-то очень поздней осенью рыбачить на реку Лаба, указал на плывущую снежную крошку: "Юшка пошла. Скоро и лед станет".
Вот и сверху нашего "чая" плавала такая юшка, такое сало: предвестник льдинок. Утром картина обратная: эвакуация из нагретого дыханием мешка в промерзшую "спальню"!
Днем мы отогревались на лыжне. Подъезжали кто, как мог поближе, к Панорамной точке - обрыву, в который бросились, взявшись за руки, княжна Наки и пастух Лаго.
А внизу обрыв и почти две тысячи метров!
Закрытие открытых нами гор
И вот - последний день в Лаго-Наки. Отвальная-привальная? А запасов-то - увы.
Ближайшая лавка в леспромхозе. Объяснили, как добраться: сначала пешком через лес метров 500, потом вдоль узкоколейки с километр. Старшие показали на меня. Взял пару рюкзаков, надел лыжи и...
Лесорубы встретили меня более чем радушно. Обогрели, сварили сосиски, открыли банку печени трески. Ну и разумеется кавказские тосты. Но какие! На всю жизнь запомнил этот тост. Многие сказали традиционно: "За здоровье!"
Лесоруб явно не равнинной внешности, прижал руку с полной кружкой к сердцу:
- Так выпьем же за то, чтобы еще долго-долго не родился доктор, который бы выписывал тебе рецепты!
Обратный путь был ужасным. Лыжи еле шлепали по шпалам узкоколейки, норовили дать задний ход: дорога-то вела теперь вверх, в горы. А два рюкзака! На спине хлеб, консервы, сосиски. На груди - пять бутылок водки, четыре шампанского.
"Парня в горы тяни, рискни...", - подбадривал я себя.
"Только бы не упасть... Только бы не разбить..."
Мерзнут в мешке и глаза
Встречали меня, полупьяного, как героя. Налили штрафную. А водка - холоднющая...
И мороз не страшен
Вечером мы устроили конкурс на лучшую песню и стихи, посвященные спальному мешку. Помню, были в них такие слова:
Смолкли все звуки вокруг,
Но льдинкой последней шуршит
В спальном мешке лучший друг.
Полно, мой друг, не шурши.
Друзей вспоминай, залезая в мешок,
Смотри только теплые сны.
Жизнь хороша! И жить хорошо
Под стуки промерзшей десны.
Где-то нас ждут шашлыки,
Пиво, петрушка, кинза,
Вою: "Вы где, мужики!"
Мерзнут в мешке и глаза...
В тесноватом Красном уголке набилось человек тридцать. Мерцали языки керосиновых ламп, свечей. Мы с Димкой, сменяя друг друга, наяривали на гитаре. Девчонки по очереди дышали на наши пальцы, на струны.
- Твист эгейн! Па-пара-па-па-па-па! Танцуют все!
Спел я и про спальный мешок. Экспромт.
И спустившись со снежных вершин
Мы еще без греха, но с грешком
Как младенцы стоим нагишом
Перед спальным колючим мешком.
Виват спальному мешку!
Ведь это наши горы. Но только не мои
Вот таким было мое первое свидание с горами. Потом неоднократно я бывал в Домбае, в Архызе. Любовался снежными вершинами, водопадами. Даже пытался с альпинистами пройти часть пути по леднику Алибек. Без снаряжения, в кедах.
Озеро любви
Там многое было загадочного, много располагало к романтике. К любви. Но... Так получилось, что в Архызе мы целенаправленно собирали грибы. Очень серьезно. Брали из дома сушилки, закрывали в банки белые, подосиновики, боровички, моховики. В замоховелых ельниках вытаивали боровики. Душа радовалась, когда натыкались на коралловые грибы. Это истинная краса лесов Архыза, "счастье грибника". Но это были не те горы, которые я, как оказалось, ждал.
Я это понял на Военно-Грузинской дороге.
Тещин язык
На Военно-Грузинской дороге, после Гудаури, есть небольшой участок с резкими поворотами. В народе такие серпантины называют - "тещин язык". Автобус как раз и приближался к одному из таких серпантинов, о чем нас торжественно и настороженно предупредил гид.
Извилистая дорога в Грузии
Но дабы ситуацию как-то разрулить, он спросил:
- А кто знает, что такое "тещин язык"?
А я слышал, как сквозь вату, чудноватые ответы друзей-пассажиров, комментарии гида:
- Тещин язык? Серпантин конеш.
- Вот он где, адреналин, круто!
- Зашибись, Андрюх!
- Дух захватывает!
- Ну шибко... серпантин... конфети!
- Потрясно!
- Понты, отстой.
- е мое! Скажюююю - это крюто!!!!
- "Тещин язык"? Потому что без костей.
Гид отпарировал:
- Без костей? А вы спуститесь-ка в ущелье...
А мне, по-прежнему, думалось о другом...
Читать продолжение - Моя Грузия. Дневник-ретро. Часть 26 "Объяснение в любви к грузинкам"
